1.
Песни А. Галича как исторический источник
2.
Рецензия на самостоятельно прочитанную книгу (А. Галич. "Взвращение")
Песни
А. Галича как исторический источник
Источником информации о прошлом может быть
практически все: и осколок кувшина, и обглоданная кость, и надпись, высеченная
на камне. Хранят в себе память о минувшем и песни. Важна и тема, на которую они
написаны, и образы, созданные поэтом, и сам его язык.
Тому, кого интересует недавнее прошлое
нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его
жизни — 1918—1977. Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской
войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в
годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так
называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую
историю и писал о ней — писал правду. Именно потому расходились по всей стране
его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие
начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из
страны.
Что же мы узнаём о русской истории XX века и о современной поэту
советской действительности, когда слушаем песни Галича?
Мы вспоминаем погибших солдат Великой
Отечественной:
Где
полегла в сорок третьем пехота,
Пехота,
пехота,
Где
полегла в сорок третьем пехота
Без
толку, зазря,
Там
по пороше гуляет охота...
Трубят
егеря!
(
“Ошибка”)
Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый
второй — бывший узник:
Я
подковой вмерз в санный след,
В
лед, что я кайлом ковырял!
Ведь
недаром я двадцать лет
Протрубил
по тем лагерям.
(“Облака”)
Но и послевоенная, послесталинская жизнь
оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан
“разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса
взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь — идет на
стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”.
В песнях Галича пьют водку, играют в
домино, скандалят из-за жилплощади — ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же
люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть
лозунги. Они окружены, задушены официальной ложью.
Время
сеет ветры, мечет молнии,
Создает
советы и комиссии,
Что
ни день — фанфарное безмолвие
Славит
многодумное безмыслие.
Здесь завидуют и сплетничают:
И
в кино я не ходил: “Ясно, немец!”
И
на танцах не бывал: “Академик!”
И
в палатке я купил чай и перец:
“Эко
денег у него, эко денег!”
(“Баллада
о стариках и старухах.
с
которыми я вместе жил
и
лечился в санатории
областного
совета...”)
Здесь подслушивают и пишут доносы:
...Я
сижу, гитарой тренькаю.
Хохот,
грохот, гогот, звон...
И
сосед-стукач за стенкою
Прячет
в стол магнитофон...
(“Желание
славы”)
Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается
голос, который говорит, выкрикивает правду. О себе самом, о своих
единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за
границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел
Александр Галич:
Я
выбираю Свободу, —
Но
не из боя, а в бой,
Я
выбираю Свободу
Быть
просто самим собой.
(“Я
выбираю Свободу”)
И
это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие
— внутреннюю свободу — и судьбу узников и изгнанников.
Чтобы открыть книгу Галича, поставить в
магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько. Ведь это не
чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду.
“Спрашивайте, мальчики!” — призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать,
читая его стихи и слушая песни.
Рецензия
на самостоятельно прочитанную книгу (А. Галич. "Взвращение")
Я на этой земле останусь...
А.
Галич
В книгу известного поэта, барда и
драматурга Александра Аркадьевича Галича вошли стихи, автобиографическая проза
“Генеральная репетиция”, а также песни: песни-реквиемы памяти О. Мандельштама и
Б. Пастернака, знаменитые “Облака”, “Когда я вернусь” и другие. Вот уже
несколько десятилетий звучат с магнитофонных пленок песни этого человека.
Значит, его эстетические взгляды созвучны всем добрым и справедливым людям
России.
Книгу “Возвращение” открывает стихотворение
“Песня об Отчем Доме ”:
Ты
часто мне снишься, мой Отчий Дом,
Золотой
мой недолгий век,
Но
все то, что случится со мной потом,
Все
отсюда берет разбег.
Я
знаю судьбу А. Галича, и для меня “Отчий Дом” — это образ родины, неподвластный
влияниям темных сил. Но эти силы могут повлиять на судьбу “жильцов” этого Дома:
Как
ни странно мне было, мой Отчий Дом,
Когда
некто с пустым лицом
Мне
сказал, усмехнувшись, что в доме том
Я
не сыном был, а жильцом.
Автор, пользуясь развернутой метафорой, в
четырех строках передает ощущение любящего свою родину человека, испытавшего
несправедливость власти. Но лирический герой Галича ни в чем не винит Отчий
Дом. Он верит в его святость. Он готов разделить с ним любую беду и прийти,
если понадобится, вызволять его из огня. Вся поэзия Галича светится
благородством отношения к вечным человеческим ценностям.
Особенно хочу отметить песни-реквиемы
памяти А. Ахматовой, О. Мандельштама и Б. Пастернака. В них с особой силой
звучит голос Галича-гражданина. Он тонко чувствует трагедию этих людей, потому
что они тоже пережили (каждый по-своему) разлуку с Отчим Домом.
Трагедию Анны Ахматовой автор передает
через образ девочки, которая вырастает и мужает для любви и счастья и гордой
походкой идет сквозь жизненные испытания:
На
праздник и на плаху
Идет
она, как ты!
По
Пряжке, через Прагу —
Искать
свои “Кресты”!
Автор заканчивает реквием возвращением
героини домой, где она никому не жалуется на свою судьбу: “И никому ни слова —
где была...” А последние слова героини прямо обращены к Анне Ахматовой:
Но
с мокрых пальцев облизнет чернила
И
скажет, притулившись в уголке:
“Прости,
но мне бумаги не хватило,
Я
на твоем пишу черновике...”
Мне даже кажется, что автор не столько
стремится этой метафорой передать трагедию большого поэта, сколько утвердить
непобедимость своих идеалов, неподвластных темным силам.
В другой песне-реквиеме памяти О.
Мандельштама автор использовал стихи самого Мандельштама, как бы предсказавшего
свою суровую судьбу. У Мандельштама есть такие строки:
И
только и света,
Что
в звездной колючей неправде.
А
жизнь промелькнет
Театрального
капора пеной.
И
некому молвить
Из
табора улицы темной...
Мандельштама и Галича роднит страстная
любовь к музыке, поэтому, мне кажется, автор очень удачно и наверняка не
случайно начал реквием с музыкального образа:
Всю
ночь за стеной ворковала гитара.
Сосед-прощелыга
крутил юбилей.
И
два понятых, словно два санитара,
Зевая,
томились у черных дверей.
Автор мастерски переплетает три сюжетных
линии: первая — идет обыск в квартире Мандельштама; вторая — жизнь
соседа-обывателя, справляющего свой юбилей, а за стеной во время обыска
раздается музыка радиолы и блатарь-одессит распевает “Рамону”; третья — строки
из приведенного стихотворения Мандельштама, вкрапленные в текст реквиема.