1. Песни А. Галича как исторический источник

2. Рецензия на самостоятельно прочитанную книгу (А. Галич. "Взвращение")

 

Песни А. Галича как исторический источник

    Источником информации о прошлом может быть практически все: и осколок кувшина, и обглоданная кость, и надпись, высеченная на камне. Хранят в себе память о минувшем и песни. Важна и тема, на которую они написаны, и образы, созданные поэтом, и сам его язык.

    Тому, кого интересует недавнее прошлое нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его жизни — 1918—1977. Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую историю и писал о ней — писал правду. Именно потому расходились по всей стране его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из страны.

    Что же мы узнаём о русской истории XX века и о современной поэту советской действительности, когда слушаем песни Галича?

    Мы вспоминаем погибших солдат Великой Отечественной:

Где полегла в сорок третьем пехота,

Пехота, пехота,

Где полегла в сорок третьем пехота

Без толку, зазря,

Там по пороше гуляет охота...

Трубят егеря!

( “Ошибка”)

    Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый второй — бывший узник:

Я подковой вмерз в санный след,

В лед, что я кайлом ковырял!

Ведь недаром я двадцать лет

Протрубил по тем лагерям.

(“Облака”)

        Но и послевоенная, послесталинская жизнь оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан “разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь — идет на стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”.

    В песнях Галича пьют водку, играют в домино, скандалят из-за жилплощади — ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть лозунги. Они окружены, задушены официальной ложью.

Время сеет ветры, мечет молнии,

Создает советы и комиссии,

Что ни день — фанфарное безмолвие

Славит многодумное безмыслие.

        Здесь завидуют и сплетничают:

И в кино я не ходил: “Ясно, немец!”

И на танцах не бывал: “Академик!”

И в палатке я купил чай и перец:

“Эко денег у него, эко денег!”

(“Баллада о стариках и старухах.

с которыми я вместе жил

и лечился в санатории

областного совета...”)

        Здесь подслушивают и пишут доносы:

...Я сижу, гитарой тренькаю.

Хохот, грохот, гогот, звон...

И сосед-стукач за стенкою

Прячет в стол магнитофон...

(“Желание славы”)

        Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается голос, который говорит, выкрикивает правду. О себе самом, о своих единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел Александр Галич:

Я выбираю Свободу, —

Но не из боя, а в бой,

Я выбираю Свободу

Быть просто самим собой.

(“Я выбираю Свободу”)

        И это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие — внутреннюю свободу — и судьбу узников и изгнанников.

    Чтобы открыть книгу Галича, поставить в магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько. Ведь это не чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду. “Спрашивайте, мальчики!” — призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать, читая его стихи и слушая песни.

 

 

 

Рецензия на самостоятельно прочитанную книгу (А. Галич. "Взвращение")

    Я на этой земле останусь...

    А. Галич   

    В книгу известного поэта, барда и драматурга Александра Аркадьевича Галича вошли стихи, автобиографическая проза “Генеральная репетиция”, а также песни: песни-реквиемы памяти О. Мандельштама и Б. Пастернака, знаменитые “Облака”, “Когда я вернусь” и другие. Вот уже несколько десятилетий звучат с магнитофонных пленок песни этого человека. Значит, его эстетические взгляды созвучны всем добрым и справедливым людям России.

    Книгу “Возвращение” открывает стихотворение “Песня об Отчем Доме ”:

Ты часто мне снишься, мой Отчий Дом,

Золотой мой недолгий век,

Но все то, что случится со мной потом,

Все отсюда берет разбег.

        Я знаю судьбу А. Галича, и для меня “Отчий Дом” — это образ родины, неподвластный влияниям темных сил. Но эти силы могут повлиять на судьбу “жильцов” этого Дома:   

Как ни странно мне было, мой Отчий Дом,

Когда некто с пустым лицом

Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том

Я не сыном был, а жильцом.

    Автор, пользуясь развернутой метафорой, в четырех строках передает ощущение любящего свою родину человека, испытавшего несправедливость власти. Но лирический герой Галича ни в чем не винит Отчий Дом. Он верит в его святость. Он готов разделить с ним любую беду и прийти, если понадобится, вызволять его из огня. Вся поэзия Галича светится благородством отношения к вечным человеческим ценностям.

    Особенно хочу отметить песни-реквиемы памяти А. Ахматовой, О. Мандельштама и Б. Пастернака. В них с особой силой звучит голос Галича-гражданина. Он тонко чувствует трагедию этих людей, потому что они тоже пережили (каждый по-своему) разлуку с Отчим Домом.

    Трагедию Анны Ахматовой автор передает через образ девочки, которая вырастает и мужает для любви и счастья и гордой походкой идет сквозь жизненные испытания:   

На праздник и на плаху

Идет она, как ты!

По Пряжке, через Прагу —

Искать свои “Кресты”!

        Автор заканчивает реквием возвращением героини домой, где она никому не жалуется на свою судьбу: “И никому ни слова — где была...” А последние слова героини прямо обращены к Анне Ахматовой:

Но с мокрых пальцев облизнет чернила

И скажет, притулившись в уголке:

“Прости, но мне бумаги не хватило,

Я на твоем пишу черновике...”

        Мне даже кажется, что автор не столько стремится этой метафорой передать трагедию большого поэта, сколько утвердить непобедимость своих идеалов, неподвластных темным силам.

    В другой песне-реквиеме памяти О. Мандельштама автор использовал стихи самого Мандельштама, как бы предсказавшего свою суровую судьбу. У Мандельштама есть такие строки:

И только и света,

Что в звездной колючей неправде.

А жизнь промелькнет

Театрального капора пеной.

И некому молвить

Из табора улицы темной...

        Мандельштама и Галича роднит страстная любовь к музыке, поэтому, мне кажется, автор очень удачно и наверняка не случайно начал реквием с музыкального образа:   

Всю ночь за стеной ворковала гитара.

Сосед-прощелыга крутил юбилей.

И два понятых, словно два санитара,

Зевая, томились у черных дверей.

        Автор мастерски переплетает три сюжетных линии: первая — идет обыск в квартире Мандельштама; вторая — жизнь соседа-обывателя, справляющего свой юбилей, а за стеной во время обыска раздается музыка радиолы и блатарь-одессит распевает “Рамону”; третья — строки из приведенного стихотворения Мандельштама, вкрапленные в текст реквиема.